[indent] мише больно. мише чертовски больно, будто на виселице доведено дело до победного конца было, будто веревка была на нем сейчас. сдавливала горло. его душило. его душило до тошноты. эти мнимые боли, что заставляли сжаться полностью. выдохнуть хрипло, подняв взгляд свой. миша сирота теперь. у миши ни матери, ни отца. ни жития спокойного, потому что из петербурга не пустит его император. потому что запрещено ему было выходить прочь за пределы города. и эта несвобода была как удавка, как для собаки, что сбежала единожды от хозяина и он боле не мог никуда пустить её одну. поводком служили отчеты. поводком служили письмена ежедневные. письмена, что каждый день не менялись. письмена, что были пустой тратой времени, потому что михаил павлович чужим для всех стал.

[indent] все, кто знал его сетовали, что мальчишка запутался, все кто знал его, уводили взгляд, будто михаил - чумной мальчишка. больной до самого сердца, больной, даже если в глаза посмотреть. хотя, кто-то говорил с ним, заговаривал, пускал руки в кудри его, пытаясь обнять мальчишку еще, что уже многое повидал. мальчишка, что наказан был, тем, что жил.

[indent] командир нынешний мальчишку принял. командир нынешний наказал строго, чтобы его не трогали. мальчишку, что прятал взгляд, от которого ничего не осталось. бледный, худой, надломленный изнутри. его не трогают, потому что все слышат чужой голос громогласный за его спиной. потому что все слышал, прекрасно слышат, что михаил уже своё отмучился. уже было совестливо мальчишке. уже отобрали всё - семью, звание.

[indent] даже жизнь была не его теперь. за михаила павловича всё решали. не он сам. он сам, когда выпил впервые с новыми сослуживцами в угол забился, под громкие разговоры чужие. он сам запрятался в угол, потому что помнил, что после смеха шли когда-то взрывы. он до сих пор помнил это. и взрывы оглушали его тогда. и взрывы разрывали барабанные перепонки. его тогда трясли за плечо. били по щекам больно настолько, что остались следы. его называли дураком и в тоже время жалели, потому что михаил мучился.

[indent] мучился каждый день, потому что был жив. до него доходили слухи, то одни, то другие. бывшие друзья навещали его. бывшие друзья смотрели волком, отпуская нелестные замечания. бывшие друзья... после каждой встречи такой хотелось отмыться от грязи, которая опускалась на плечи. при каждой встречи, приходилось поводья дергать, чтобы сменить траекторию. он никому в глаза не смотрел, он опускал глаза эти. он не шипел, не сопротивлялся. он молчал. потому что, едва он нарушит закон какой-либо, еще больше заклеймит себя позором, хотя куда уже падать ниже? никуда уже не упадешь ниже. или может упадешь?

[indent] - pourquoi veux-tu que je vive, сергей? pourquoi?* - мишель отрывает руки от бумаг. встает, опираясь на стул рукою. сжимает спинку его, а самого его трясет дрожью крупной. а самому ему больно и обидно. а сам он знает, о чём шепчутся все за спиной то императора, то муравьева-апостола. кто-то стыд совсем потерял, от того смеются, от того шепчутся слишком громко, что михаил дергается от речей чужих. один раз за эти самые речи бьет кого-то наотмашь по лицу. его, правда, потом самого бьют. он ведь, обычный теперь поручик.

[indent] - сколько раз ты еще за мою жизнь никчемную платить будешь, сережа? сколько раз запретишь мне с нею прощаться? - уже несколько раз оное было. уже несколько раз. и теперь михаил - должник сережин, потому что николай милует жизнь его. а плата... плата опускается не на его плечи.

[indent] - combien valait ma vie pour le souverain?** - мишель губы кусает, вспоминая государя, вспоминая многое. кто-то смеялся, что помиловали тебя, мальчишка, потому что муравьев-апостол продал себя императору с потрохами. кто-то смеялся, а кто-то с горечью говорил, потому что позорно о таком говорить было. потому что позорно смотреть в правду такую, которая болезненно отдавалась в самое сердце. а сердце ныло. по собственной участи, по решению не своему, но чужому. а сердце ныло, потому что он не мог смотреть на сергея, почти не мог называть его боле с прежним теплом в голосе по имени, потому что лед остался в сердце, лед, что на неве совсем недавно был. совсем недавно. лед, который принудительно разломали, погребя под него множество других людей, что стояли на нём упрямо. тоже верили. и михаил верил.

[indent] - мне почти незачем жить, сережа, - искупить грехи пред другими, разве что. не подвести более друга, что может понести наказание за эгоизм мой яркий. я больше не пью шампанское. я больше не становлюсь частью гулянок праздничных. для меня праздник - день в заботах, день вычеркнутый из памяти.

[indent] - ты опять запретишь мне стреляться, если я захочу умереть? для чего мне жить теперь, сережа, расскажи мне, explique moi je te demande***, - я касаюсь его плеча украдкой. касаюсь, опуская руку, потому что мне кажется, что я - все еще грязный, в той камере, где нас оставили ожидать приговор наш. я все еще боюсь пачкать других. все еще помню всё, потому что это было недавно. хотя, сам петербург стал моей тюрьмой, заставляя ощущать воспоминания, заставляя ощущать горечь крови чужой, что была пролита из-за нас. из-за выбора нашего. из-за выбора, который ошибочен был, возможно. но - мы в него поверили безоговорочно. поверили. поверили... а теперь, а что теперь?